 Киев и ополчение заявляют о потерях в ходе боев за Марьинку. Цифры разнятся, но одно можно сказать с уверенностью - потери значительные, причем, скорее всего, с обеих сторон. Сколько именно потеряли в этих боях и Новороссия, и Украина, и почему они оказались настолько кровопролитными?
Советник Петра Порошенко Юрий Бирюков заявил, что в боях 3 июля в районе Марьинки погибли 5 украинских военных. В штабе ополчения сообщают о 15 погибших и 30 раненных со стороны ВСН, а лидер ДНР Захарченко заявил, что украинские войска потеряли убитыми 400 человек и тысячу раненными. Взятый в плен украинский солдат назвал цифру 200 человек убитых и много раненных «из его группы по всей Марьинке». В свою очередь, в штабе Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины заявляют о гибели ста ополченцев при общей численности группировки в районе Марьинки до 1000 человек. Украинскую же группировку, включая резервы в районе Красногоровки и Курахино, можно оценить в 1,5 тысячи человек.
Если совместить заявления о численности украинской группировки в районе Марьинки с заявлением Захарченко, то получится, что эта группировка чуть ли не целиком вышла из строя – а это очевидно не так. Цифры, которые приводит Бирюков, тоже кажутся крайне сомнительными.
Мясорубка под Марьинкой
Части ВСН в последние месяцы в результате «бригадизации» обросли бюрократией, а следовательно, огромным количеством бумаг. Это серьезно раздражает командиров и вносит элемент неразберихи, хотя изначально было призвано дать совершенно противоположный эффект. В реальности списочный состав бригад до сих пор не слишком понятен, и настоящее число потерь станет известно только через некоторое время, когда бумаги придут по цепочке от младших командиров в штаб в Донецке. Однако сопоставить заявленные цифры с реальностью возможно.
Состав пехоты приблизительно равен - это 1,5 тысячи с украинской стороны и 1 тысяча от ополчения, с привлечением от Украины частей усиления из Кураховки и от ВСН из Донецка. Отталкиваясь от этих данных, можно предположить, что наиболее близкими к реальности являются именно показания украинского пленного, оценившего потери своей стороны в 200 человек убитыми. Много это или мало? Очень много. Цифра могла бы стать и катастрофической, если бы прозвучала три-четыре месяца назад. Потери ВСН в такой остановке должны приближаться к ста безвозвратными. Количество раненых с обеих сторон должно быть примерно равным и колебаться в районе 500.
Такая мясорубка за полдня – нечто невиданное даже по масштабам длящейся уже год войны. Даже в разгар «котлов» повышение числа потерь происходило постепенно, а не в одночасье. Столь стремительный скачок стал следствием сочетания всех неблагоприятных факторов, которые только можно было себе представить: рельефа местности, усиления оборонительных позиций за период перемирия, тактической необразованности украинских командиров и «победоносной эйфории» ополченцев, а также невозможность осознать масштабы потерь при фронтовом столкновении в пехотном бою.
Вооруженные силы Новороссии (ВСН) до сих пор категорически отказываются применять артиллерию в густонаселенных районах городских агломераций, а Марьинка – это прямое продолжение самого города Донецка. Украинские власти не дают никакой информации о том, сколько мирных жителей из 10 тысяч указанных в переписи от 2011 года там осталось. То есть за основу все равно придется брать боевые потери. При этом никто не дает гарантий, что 28-ая бригада и «Киев» были сформированы по полному списочному составу. Возможно, что, планируя наступательную операцию на совершенно новом для таких атак направлении, украинское командование доукомплектовало бригады, но подтвердить реально это никто не может.
На фронте без изменений
Несмотря на ожесточенность противостояния и большие потери, существенного изменения линии фронта не произошло. Причин для этого несколько.
На данный момент Марьинка условно поделена пополам, а расстояние между позициями сторон иногда не превышает 200 метров. При этом центр населенного пункта, судя по всему, никем не занят, что логично, так как там нет объектов, достойных стратегического столкновения.
Достоин внимания только выезд из местечка на севере, в сторону Кураховки и Красногоровки. Там еще недавно стоял памятный «камень» в честь основания Марьинки в 1843 году коллежским асессором Семеном Жебуневым – единственная местная достопримечательность. В Кураховке расположены ближайшие резервы ВСУ, потому контроль над «поворотом с камнем» - единственная тактическая позиция, которая имеет хоть какое-то значение.
ВСУ и ВСН практически дважды за 12 часов боя проделали путь от окраин Марьинки до ее центра и обратно. Иначе говоря, это лобовое пехотное столкновение, которых обе стороны весь год войны предпочитали избегать. Нечто подобное ранее происходило в Песках, которые полностью копируют Марьинку по географии, только раза в четыре меньше. Тогда в ходе общего контрнаступления, закончившегося Дебальцевским котлом, ВСН сходу вломились в поселок и застряли там на несколько дней.
В Марьинке обе стороны наступали практически одновременно, а затем почти зеркально повторили ходы друг друга. Все это происходило на очень небольшой территории, что стало одним из решающих факторов, повлекших за собой столь серьезные потери. При этом ни у одной из сторон не было преимущества в оперативной обороне. Разве что в заключительной фазе боя украинская сторона все-таки применила РЗСО, поскольку была очевидна угроза серьезного поражения.
Причиной столь существенных потерь мог стать и моральный фактор. Добровольческий батальон «Киев» фактически разбежался, что повлекло недостаток управляемости, при котором потери значительно выше. У 28-ой бригады, оказавшей организованное сопротивление, потери очевидно ниже, но, даже несмотря на это, ближайшие к Марьинке госпитали переполнены ранеными.
Многие части ВСН склонны к «боевой эйфории», когда первые успехи боя, чем в случае с Марьинкой стало отступление батальона «Киев», затмевают реальное планирование и реалистичную оценку ситуации. Серьезные потери ВСН несет именно в ходе попыток фронтальных штурмов.
Ранения говорят о многом
В больницах Днепропетровска журналистам рассказали, что военных привозят с огнестрельными переломами костей нижних конечностей, а также осколочными поражениями мягких тканей и минно-взрывными травмами. Однако исходя из таких отрывочных данных мы не можем установить, каков основной характер ранений. Наличие такой статистики было бы весьма полезно, так как помогло бы восстановить картину произошедшего.
Например, преобладание пулевых ранений над осколочными говорит о ближнем пехотном бое, как основной фазе столкновения. До сражения за Марьинку на всех участках фронта преобладали осколочные ранения – прямое следствие слишком массированного применения артиллерии на всех фазах боя.
Очевидно, что такого рода фронтальные бои в крупных населенных пунктах, которые были хорошо укреплены за период перемирия, будут приводить к возрастающим потерям. Характер войны изменился, и вряд ли в дальнейшем удастся избежать кровопролитной борьбы даже за не слишком важные населенные пункты. А значит, уровень потерь будет только расти.
Возможно, после боя в Марьинке и командование ВСН, и украинские офицеры пересмотрят свое отношение к войне. Хотя в Киев верится с трудом – украинский Генштаб просто тупо наращивает численность группировки, не слишком обращая внимание на потери. Мобилизационные ресурсы Украины все равно больше, чем на Донбассе, и численное превосходство ВСУ будет всегда. Порошенко и так до сих пор свято верит, что никакого котла в Дебальцево не было. В такой обстановке Генштаб в лице генерала Муженко будет и дальше снабжать его нереалистичной статистикой потерь. Это ведь заметно проще, чем менять тактику боя.
|
